А если бы Lehman удалось спасти, был бы кризис?

В августе 2008 года экономист Гарварда Кеннет Рогофф на некоторое время потряс мировые фондовые рынки, заявив на конференции в Сингапуре: "В течение ближайших месяцев мы станем свидетелями того, как банки средней руки пойдут на дно, более того, нам предстоит пережить падение крупного, одного из крупнейших инвестиционных банков". Через месяц, ранним утром 15 сентября Lehman Brothers объявил о банкротстве. По мнению Гарольда Джеймса, экономического историка в Принстонском университете, падение Lehman было аналогично коллапсу Creditanstalt, крупного австрийского банка в 1931 году. Австрия и Германия брали много займов у внешних кредиторов, поэтому обвал этого банка потряс весь мир, усилив последствия Депрессии. Крах Lehman зачастую рассматривается как аналогичный разворотный момент в текущем финансовом кризисе: неожиданная роковая ошибка, превратившая местечковую рецессию в новую Великую Депрессию.

У г-на Рогоффа другое мнение на этот счет: И сейчас, также как и за месяц до краха Lehman, он уверен, что в Америке сложились идеальные условия для развития масштабного финансового кризиса: триллионы долларов долга, обеспеченного неумолимо обесценивающимися активами. Банковские списания к тому моменту уже достигли 500 млрд. долларов. Если бы Lehman не дали упасть, рухнул бы какой-нибудь другой банк, результат был бы тем же. За неделю до коллапса Lehman рынки фьючерсов предсказывали падение цен на жилье на 15% во всех крупных городах Америки в течение следующих 9 месяцев, помимо уже свершившегося к тому моменту падения на 24%. Такое падение, которое, фактически, и реализовалось в жизни, наложившись на снижение стоимости коммерческой недвижимости, подтолкнуло крупные банки к краю пропасти. На той же неделе рынки производных инструментов учитывали в ценах возможный дефолт Washington Mutual (крупный сберегательный банк) с вероятностью 85%. Многим финансовым учреждениям, получившим поддержку после падения Lehman, например American International Group (AIG) и UBS м Fortis в Европе, государственные деньги потребовались бы рано или подзно в любом случае.

Конечно, с чисто экономической точки зрения, события с Lehman для многих имели болезненные последствия. На рынках кредитных производных инструментов, корпоративных долговых обязательств и банковского финансирования началась паника, что существенно ухудшило банковскую ликвидность. Начала разворачиваться порочная спираль кредитных изъятий, снижения роста и ухудшения кредитного качества. В июле 2008 года МВФ полагал, что мировая экономика в 2009 году вырастет на 3.9%. Теперь Банк прогнозирует сокращение на 1.4% за тот же период. Economy.com агентства Moody’s в августе 2008 года полагало, что в 2009 году в США будет объявлен дефолт по 2.9 млн. ипотечных кредитов, что само по себе уже выглядит как катастрофа. (В 2006 году эта цифра не достигла и миллиона). Теперь прогноз вырос до 3.8 млн. - на фоне череды политических ошибок связанной с ними финансовой паники.

Однако с политической точки зрения, сложно представить, как подобных неверных шагов можно было бы избежать. Когда Министерство финансов или ФРС спасали Bear Stearns в марте 2008 года, они попали под шквал критики со стороны Конгресса и других правящих и не только структур. Их обвиняли в создании благоприятной среды для развития риска недобросовестности. В то же время, их действия заставили других, в том числе и Lehman, верить в то, что несчастная участь обойдет их стороной, благодаря помощи государства. Если бы Lehman был спасен, критика бы только усилилась, равно как и число уверовавших в помощь свыше. По мнению Рогоффа, в определенный момент политическое давление достигло бы таких уровней, что падение крупной компании было бы неизбежно. "Посмотрите на стандартный сценарий финансовых кризисов: каждый пятый или четвертый банк рушится, а остальных спасают", - отмечает Рогофф, основательно изучивший эту тему в рамках исследования для своей книги "На этот раз все по-другому: восемь веков финансовой глупости" (This Time Is Different: Eight Centuries of Financial Folly).

Мудрость задним числом

Сейчас в ретроспективе можно предложить экономически эффективное решение проблемы: сразу после спасения Bear Stearns можно было бы предложить комплексную рекапитализацию банковской системы за счет государственных денег и, в то же время, создать надежный механизм сворачивания прогоревших компаний (власти до сих пор утверждают, что у них не было юридических полномочий для спасения Lehman). Министрество финансов и Федрезерв разрабатывали подобные планы, но опасались, что они не будут приняты Конгрессом. Причина простая: история показывает, что спасение банков является крайне непопулярной мерой. Японское правительство мешкало с рекапитализацией банков в 1990-х, потому что помощь, оказанная в самом начале вызвало такую бурую протеста. Некоторые американские экономисты, глумившиеся над Японией, сейчас более снисходительны. "Очень просто принимать радикальные решения за страны, находящиеся в сотнях тысяч километров от твоего дома", - отметил Ларри Саммерс, советник Барака Обамы по экономическим вопросам.

Если г-н Рогофф прав, и банкротства были неизбежны, то крах Lehman, каким бы болезненным он не казался, был необходим. История говорит о том, что системные банковские кризисы решаются при помощи существенных вливаний государственных денег. Падение Lehman гальванизировало политиков. Только столкнувшись с хаосом после Lehman и AIG. Конгресс созрел для принятия антикризисной программы на сумму 700 млрд. долларов (и то, изначально ее отвергнув). Другие развитые страны также предприняли меры, направленные на поддержку банков, повысили лимиты страхования депозитов и осуществили вливания в банковскую систему. Когда в 1931 году обанкротился Creditanstalt, политические трения уничтожили международные связи и взаимодействия. в свою очередь международная реакция на банкроство Lehman была гораздо эффективнее, возможно, потому что учитывала уроки 30-х годов. Это наглядно демонстрирует готовность Минфина к спасению AIG, даже несмотря на то, что большинство бенефициаров компании были европейцами. Рогофф признает, что если ФРС и Минфин принимали бы безупречные решения, не испытывая политических давлений, итог был бы куда радостнее. Но это из области утопии.